«Золотой минбар»: ислам с «культурным» лицом

«Золотой минбар» остается в Казани. Международный фестиваль мусульманского кино, с 10 по 15 сентября 2006 года второй раз подряд проводившийся в Казани, можно считать состоявшимся. Фестиваль еще не имеет истории, но уже на полпути к тому, чтобы найти свое лицо, «фирменный стиль».

К таким фирменным «фишкам» не относятся, конечно же, ковровая дорожка и белый лимузин для участников и гостей фестиваля на церемониях открытия и закрытия, прошедших в Государственном Большом концертном зале им.Сайдашева и КРК «Пирамида». Эти образцово-гламурные атрибуты, появившиеся в этом году, свидетельствуют скорее о более высоком бюджете нынешнего фестиваля по сравнению с прошлогодним, а также о стремлении его организаторов придать фестивалю характер великосветского мероприятия.

Отличие «Золотого минбара» от других известных широкой общественности кинофестивалей вполне очевидна – фильмы и их авторы имеют прямую или косвенную причастность к исламу и мусульманской культуре. Но «Золотой минбар» стоит особняком и среди других мусульманских кинофорумов, коих в мире существует несколько. Особенность его заключается в абсолютной интернациональности (тогда как схожие кинофестивали строятся по этническому признаку, например, фестивали арабского кино) и отказе от явной проповеднической миссии (в отличие от иных фестивалей, которые имеют дело только с фильмами пропагандистского характера).

Итак, в конкурсной и внеконкурсной программах было представлено более 60 фильмов из 20 стран, объединяет которые лишь то, что это не фильмы ужасов, не фантастика и не эротика, а человеческое кино о человеческих проблемах. В них почти не слышен призыв к исламу каквероисповеданию, зато отчетливо проявлен призыв любить и уважать собственную культуру и религию и культуру и веру другого.

Так, к примеру, в конкурсном показе башкирская картина «Долгое-долгое детство» по мотивам одноименного произведения советского классика Мустая Карима, тунисский «Принц» - фильм о неравной любви, невероятно душевная, остроумная комедия «Новый день в старой Сане» британского режиссера йеменского происхождения Бадера Бен Зирси, а также «Похоже на самолет» - фильм-расследование об истинных причинах и исполнителях теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне, снятый московским режиссером Назимом Рагимовым. И ни одного блокбастера, за исключением коммерческой казахской картины «Кочевник», продемонстрированной в рамках дня казахского кино.

Главным преимуществом нынешнего «Золотого минбара» по сравнению с предыдущим, стала, однозначно, более интересная, насыщенная и продуманная программа. Коллекция представленных на данном кинофоруме фильмов сложилась в практически полную картину жизни мусульманских сообществ на разных концах планеты, об их истории, традициях, проблемах, трагедиях. В первый же день фестиваля был продемонстрирован нашумевший палестинский фильм «Рай сейчас». Организаторам удалось привлечь к фестивалю уже имеющую международную награду картину британца Майкла Уинтерботтома «Дорога в Гуантанамо», артхаусную ленту российского художника и режиссера Шавката Абдуссаламова «Сукровица», а также безупречно техничную, стильную и красивую работу Андрея Кончаловского «Бремя власти. Гейдар Алиев», причем две последние картины – премьеры.

Кино – зеркало жизни, как и любой другой художник, кинорежиссер не может оставаться в стороне или замалчивать наболевшие проблемы. На «Золотом минбаре» прозвучали темы арабо-израильского конфликта (палестинские «Рай сегодня» и «Рашель – американская совесть»), тема терроризма («Сайра», Индия), гонений на мусульман («Дорога в Гуантанамо», Великобритания) и тема новообращенных мусульман («Эдуардо», Иран). Надо отдать должное отборочной комиссии и организаторам, которые не побоялись представить весь пласт современного мусульманского кино как оно есть.

Обогатили программу фестиваля встречи публики с режиссерами, тематические вечера, мероприятия вне зрительного зала. Залы во время показов не пустовали, а частенько на сеансах был и переаншлаг – всех желающих не могли уместить даже ступеньки кинозала.

Хотелось бы сказать что-то и о месте татарстанского кинематографа среди всего этого разнообразия, но похвастать особо нечем. Безусловно, традиционно сильное и колоритное казанское документальное кино нашло свое место и зрителя и в конкурсной и во внеконкурсной программах. Что же касается якобы татарстанской «Саге о Волжской Булгарии» (продемонстрированной в рамках фестиваля дважды), то на ее фоне, к сожалению, даже эталонно-прилизанный, техничный и лишенный любой искорки и изюминки «Кочевник», начинает казаться шедевром. Сравнение же двух картин напрашивается потому, что мотивация их создания сходна, как и судьба съемочного процесса. В обоих случаях фильм задумывался как эпическое полотно, укрепляющее национальное самосознание и патриотические чувства, которое непременно должно быть основано на реальном историческом сюжете. В общем, в случае с сагой о предках татар, об укреплении патриотизма говорить вообще не приходится, но и смонтировать из гигантского объема отснятого материала что-то цельное хотя бы по сюжету у авторов «Саги» тоже не получилось.

Судить о том, кто был более талантлив и убедителен в своем творчестве, как известно, прерогатива жюри. Оно сочло лучшим фильмом фестиваля иранскую картину «Слеза холода» режиссера Азизоллы Хамиднезаде. «Слеза холода» - фильм о любви по две стороны баррикад: сапер, который находит и обезвреживает мины, заложенные курдскими партизанами, и девушка, которые помогает партизанам закладывать эти самые мины влюбляются друг в друга. Режиссер на церемонии награждения испытал момент триумфа: жюри присудило ему статуэтку за лучшую режиссуру, еще одной наградой отмечена и игра исполнительницы главной роли Голшифтех Фарахани. Это говорит о том, что по-прежнему в сфере художественного кино с иранскими художниками очень сложно соперничать как странам, нацеленным на создание «мусульманского кино», но имеющим сравнительно небольшую историю художественного кино, как, например, Египет, так и сильнейшим школам кино, которые, тем не менее, нишу «духовного» кино, имеющего этнико-конфессиональную окраску, лишь начали осваивать. К таким следует отнести Россию.

Жюри было благосклонно расположено и к художественным картинам из бывших советских республик. Фильмы с зеркально повторяющимися сюжетными линиями – о любви казахской девушки и французского юноши в «Степном экспрессе» и история любви киргиза и француженки в совместной киргизско-германско-российско-французской картине «Сундук предков» имели успех. Обе щедро приправленные национальным колоритом, прекрасными видами среднеазиасткой природы, пропитанные любовью к родине, ее истории, культуре. Наивный в чем-то пафос, тем не менее, как нельзя лучше отвечает целям фестиваля, обозначенным как пропаганда общечеловеческих ценностей, любви и нравственности. То, что эти две работы получили на «Золотом минбаре» по две награды каждая («Степной экспресс» - статуэтки «Золотой минбар» за лучший сценарий игрового кино и лучшее исполнение мужской роли, а «Сундук предков» - статуэтку за лучшую операторскую работу, а также спецприз Президента Татарстана «За гуманизм в киноискусстве»), можно трактовать и как желание жюри поощрить возрождение кинематографического искусства в странах бывшего СССР и не дать окончательно утратить школу советского-российского кино. И режиссер «Степного экспресса» Аманжол Айтуаров, и режиссер «Сундука предков» - 28-летний Нурбек Эген, кстати, являются выпускниками ВГИКа.

Как бы там ни было, в желании раздать «всем сестрам по серьгам» жюри заподозрить нельзя. Председатель жюри Вадим Абдрашитов на церемонии закрытия фестиваля признался, что судейский коллектив работал с первых дней сплоченно, все решения о присуждении приза в той или иной номинации принимались практически единодушно, а основным критерием оценки стала художественная выразительность конкурсной картины.

Не менее интригующей была судьба почетного приза «За вклад в киноискусство». Напомним, что на первом фестивале «Золотой минбар» эта награда была вручена Владимиру Хотиненко в день открытия. На этот раз статуэтку придержали до последнего дня и в помпезной обстановке она была вручена председателю жюри, народному артисту России Вадиму Абдрашитову. Не ставя ни в коей мере под сомнение талант и вклад в мировое искусство кинематографа Абдрашитова, заметим, что решение присудить ему данный приз продиктовано желанием учредителей «Золотого минбара», а в частности Совета муфтиев России, консолидировать интеллектуальную и творческую элиту с мусульманской составляющей, сделать в будущем само словосочетание «мусульманская элита России» не мифом, а вполне осязаемым общественным и историческим феноменом. (А Вадим Абдрашитов относится в эту когорту благодаря «мусульманскому» происхождению). Фестиваль «Золотой минбар» для этих целей отлично подходит и, надо признать, успешно с ними справляется: кроме международного форума кино, «Золотой минбар» это еще и некий мониторинг российской кинематографической среды, желающей и умеющей высказаться на тему исламской и национальной культуры, национального достояния, мусульманских нравственных ценностей.

Итак, «Золотой минбар» это мероприятие настолько же посвященное чистому искусству, насколько и призванное обратить внимание международной и российской тоже общественности на мусульманскую составляющую духовного и культурного наследия России. Медленно, но верно Россия, как хозяйка фестиваля, и город Казань в частности, идут к тому, чтобы стать признанным мировым очагом исламско-восточной культуры. Свидетельство тому – призыв сделать «Золотой минбар» «восточными каннами», впервые прозвучавший в приветствии главы Татарстана М.Шаймиева и впоследствии подхваченный прессой.

Таким образом, невозможно не заметить, что «Золотой минбар», несмотря на все заверения организаторов фестиваля во всяком отсутствии какой бы то ни было политической ангажированности, имел все-таки характер если не общественно-политического манифеста, то, по крайней мере, презентации «культурного лица ислама» и народов, исповедующих его. Мусульманское сообщество России способно стать центром консолидации конструктивных исламских сил, оно имеет большой политический потенциал и не меньшие международные амбиции, казалось, говорил фестиваль, название которого переводится как «золотая трибуна».

Диляра РАХИМОВА