«ВСУшники – зверье, упивающееся насилием»: военкор RT о поездках в горячие точки мира

«Заходили в город вместе с бойцами сирийской армии»

В 2019 году 24-летний Александр Яремчук впервые отправился в командировку в Сирию в качестве фотографа-оператора. С этой поездки и начался его путь военкора. Спустя шесть лет он набрался колоссального опыта, объездил множество стран и наблюдал за военными конфликтами по всему миру. Накануне праздников он побывал в Казани, чтобы провести лекцию с Российским обществом «Знание».

«Тогда боевые действия в Сирии уже практически не велись, были какие-то локальные сопротивления в маленьких селах, попытки контрнаступления террористических организаций на уже освобожденные территории. С сирийской армией мы там совместно работали, освещали оборону и частичное наступление. От поездки я тогда многого не ждал, потому что был в полном непонимании, куда я еду и что буду делать. Я купил себе бронежилет, каску, аптечку и отправился в надежде снять красивые кадры и фактурные истории», – вспоминает Роман Яремчук.

В горячую точку Александр Яремчук решился поехать из давнего интереса к съемкам в зоне конфликтов на Ближнем Востоке.

«Мне нравились снимки из африканских стран, из стран Ближнего Востока. Это нельзя назвать красивыми картинками. Там разруха, страдающие люди и война – это не может быть красивым, романтичным, но почему-то мне захотелось на это посмотреть своими глазами, запечатлеть, получить какие-то эмоции. За этим я туда и ехал», – дополнил он.

По словам военкора, в командировке он не чувствовал опасности, к тому же оказался в Сирии в более-менее спокойное время, когда основные бои за Пальмиру, Алеппо, Дейр-эз-Зор уже закончились.

«Я сделал много портретов, которые мне до сих пор с точки зрения визуализации нравятся. Может быть, сейчас я их сделал бы по-другому. Репортажей как таковых оттуда было немного, больше ездили по историческим местам Сирии, снимали историю по освобождению Пальмиры, как это происходило в том же Дейр-эз-Зоре. Тогда можно было передвигаться практически по всей Сирии», – рассказал Александр Яремчук.

Ему удалось снять и несколько боевых репортажей, один из них был снят в городе Хан-Шейхун.

«Это яркий был выезд. За этот город достаточно долго шли бои, и мы туда приехали в последние дни перед зачисткой. Заходили вместе с бойцами. Перед нами там еще никто не был, противника там уже не было, как потом оказалось, но мы заходили в него, как в только что взятый город вместе с подразделениями сирийской армии», – вспоминает Александр Яремчук.

«Всех арабов, с которыми мы общались, называли "садыками" – друзьями»

Проводником в поездке в Сирию у военкора был известный востоковед Олег Блохин.

«Этот человек в Сирии провел порядка десяти лет. Он нас везде сопровождал, везде таскал – гражданский человек, который к Министерству обороны или к ЧВК не имел никакого отношения. Он нам все показывал и возил. Никаких инструкций не было. Это была такая максимально авантюрная поездка. Мы ничего не знали и ни к чему не готовились, даже не знали, к чему готовиться», – рассказал военкор.

В командировке военкору посчастливилось пообщаться с местными жителями, с христианским ополчением, с шайтатом.

«Шайтат – это местное ополчение, но оно достаточно жесткое, это радикально настроенные мусульмане, но за правильную сторону. Это люди, которые любыми доступными средствами защищали страну от террористов. Они и сейчас, по-моему, пытались это делать, при захвате нынешней власти в Сирии», – дополнил он.

Следующая поездка у Александра Яремчука тоже была в Сирию, он провел там больше 8 месяцев. После Сирии отправился в Ливию и остался там на полгода.

«Там мы снимали в основном подготовку подразделений ливийской национальной армии, восстановление городов после тяжелых боев и человеческие обычные истории пострадавших во время боев за Триполи. Снимали фильм про Каддафи – про то, как люди осознали свою ошибку, что сделали многое не так. Там написали даже несколько песен со словами: "Прости нас, Муаммар, что мы ошиблись". Посещали место, где его казнили», – вспоминает военкор.

«Радикализм приводит к терроризму»

По словам Александра Яремчука, особенность конфликтов в мусульманских странах – в дикости происходящего.

«Когда мусульманство радикальное, во главе стоит терроризм, а он не имеет границ в насилии. Резать головы, резать шеи, насиловать детей, женщин, мужчин. Это делают буквально с каждой семьей, кто не принял то, что им навязано. В Ливии была немного другая история – там был все-таки гражданский конфликт, когда разделилась власть. Сейчас, если сравнивать с теми историями, которые происходят на Донбассе, ситуация в Ливии не выглядит такой дикой, как тогда казалось. Например, разрушенные дома, люди, живущие без воды, еды, газа», – рассказал он.

Самая дикая из запомнившихся историй в Сирии, по словам военкора, – история семьи, из которой украли детей и потом увезли на границу с другой страной.

«Увозили в сексуальное рабство 12-летних девочек. Это сделали боевики ИГИЛ*. Девочек забрали из семьи, когда резали их отца за то, что он не согласился с игиловскими* правилами. Сделали так, потому что могут. Там нет какой-то идеи – это приверженцы радикального ислама. Это и ИГИЛ*, и Хайят Тахрир Аш-Шам*, они живут идеями воссоздания исламского государства – уничтожать несогласных, неверных они считают правильным», – поделился он.

По словам военкора, мирные жители, с которыми он в общался в командировках, почти всегда доброжелательные, гостеприимные, приятные люди, которые отдадут гостю последнее.

«Если просто на улице идешь, тебя любой "садык" позовет, пригласит присесть, выпить чая, покурить кальян и покушать. Я не могу сказать, что Сирия или Ливия на тот момент жили очень хорошо. Там у обычных людей все достаточно плохо с точки зрения финансов и быта, но, несмотря на это, люди всегда тебе предложат отдохнуть и накормить», – поделился Александр Яремчук.

Неудача в Африке и социальные репортажи

После Сирии и Ливии Александр Яремчук попал на Африканский континент – в Судан и Конго.

«В Судане должны были быть президентские выборы, я побывал там несколько раз. Последняя поездка была в 2022 году. Тогда мне не повезло, была попытка госпереворота, но я приехал до нее, пробыл там два месяца и уехал. После этого и началась та самая попытка госпереворота».

Там же он записывал интервью с президентом о сотрудничестве с Россией с точки зрения бизнеса и военной помощи.

«Тогда шел разговор о постройке военной базы в Судане для переправки наших войск. Должен был быть порт. Потом была поездка в Демократическую Республику Конго. Там мы занимались освещением выборов президента, подготовкой различных материалов. В Конго в тот момент не было никаких горячих точек. Это были обычные социальные сюжеты», – поделился журналист.

«"Хлопцы, я свий" – "Заходи, бросай оружие"»

1 апреля 2022 года Александр Яремчук впервые приехал на Донбасс в Попасную.

«Тогда мы заезжали с известным социологом Максимом Шугалеем, снимали самого первого пленного, который попался лучшей пехоте в России. Тогда заходила бригада ЧВК ‘’Вагнер’’ – они занимались освобождением Попасной. Тот первый пленный был "киборг". "Киборги" – это вэсэушники, которые держали оборону в донецком аэропорту. Порошенко потом их так назвал, вот и прижилось», – рассказал Александр Яремчук.

То, что пленный оказался «киборгом», узнали совершенно случайно, у него на руке увидели татуировку: «киборг» с флагом Украины. В плен он сдался, по его словам, абсолютно случайно.

«Его контузило, он пришел куда-то, постучался, сказал: "Хлопцы, я свий". Ему сказали: "Заходи и бросай оружие". Так вот он первый и сдался в плен. И с этого момента началась уже история освобождения. Сначала был взят населенный пункт Попасная, в котором мы постоянно работали с моим коллегой Сашей Симоновым. Освещали деятельность наших любимых добровольцев из всем известного музыкального коллектива. Примерно 12 апреля, когда Попасная еще не была взята, она была частично под контролем наших войск. И мы тогда попали под обстрелы: и под пулемет, под снайперскую винтовку, 120-й миномет нас обложил, когда уходили, по нам работал танк – выпустил весь БК, а это порядка двадцати снарядов. И все снаряды – либо перелет, либо недолет. Мы двигались по улице, по частному сектору – апрель, под ногами жижа, кто был на Донбассе, тот поймет. И ты идешь между двух рядов зданий по дороге, по обе стороны обычные деревянные дома, и тут снаряд разносит здание справа от тебя, второй разносит здание слева от тебя. И так раз двадцать, а ты бежишь», – вспоминает он.

В какой-то момент он «рыбкой» занырнул в уазик и уехал оттуда. По его словам, в Попасной каждый выезд был как «по лезвию».

«Один шаг туда — ты 200, один шаг сюда — ты 300. То, что мы выжили и остались целыми, даже не ранеными, это какое-то чудо, потому что мы тогда работали непосредственно со штурмовиками в 50 метрах от противника», – рассказал военкор.

Одна из самых запоминающихся историй в Бахмуте, по его словам, приключилась с ним, когда он с командой поехал в спортивный комплекс «Металлург».

«Там стадион и здание с залами для проведения соревнований спортивных. Чтобы вы понимали, на одной улице стоял стадион, потом маленькая дорога с односторонним движением, за ней здания. В них еще сидел противник. И пока мы ходили по этому зданию, нам накидали по первому этажу, мы решили оперативно оттуда сваливать. А когда уходили, начался артиллерийский обстрел из миномета: две мины легли за дом, третья – между мной и моим сопровождающим и не разорвалась», – дополнил журналист.

Тогда военкор поверил в силу своих ног – по его словам, так быстро он никогда в жизни не бегал.

«В критические моменты происходит мобилизация всего организма – страха нет. Бояться начинаю, когда уже вернулся в безопасную зону, – перевариваю, что было. Вообще, когда нахожусь на войне, у меня абсолютно трезвое мышление», – объясняет Александр Яремчук.

«Над головой звук FPV-дрона – мерзкий, пронизывающий до глубины души»

Страшнее всего, вспоминает Александр Яремчук, было в прошлом году под Белгородом, когда он снимал сюжет с одним из спецподразделений на границе с Украиной.

«Мы поехали в сторону Колотиловки освещать события, когда противник решил на этот населенный пункт напасть и в итоге был отбит, мы попали под FPV-дрон. К счастью, получилось так, что мы поехали на квадроцикле по дороге, у меня был с собой дрон-детектор, я всю дорогу следил по дрон-детектору – что в зоне, что в воздухе. Но в пяти километрах от линии боевого соприкосновения дрон-детектор не замолкает в принципе – он всегда показывает дроны, как наши, так и противника. А на нем не написано, чей это дрон, к сожалению», – рассказал он.

Всю дорогу военкора сопровождал разведдрон. А за 150 метров до конечной точки Александр Яремчук увидел на дрон-детекторе FPV-дрон, который быстро приближался.

«Я дал команду водителю, что надо прыгать в кусты. Мы залетели в кусты, но не успели спрятать квадроцикл. Слышим звук этого дрона – у FPV-дрона-камикадзе мерзкий истеричный звук, слышно очень хорошо, предельно понятно, куда и в каком направлении он летит. Мы понимаем, что летит он в нас, потому что больше никаких передвижений там не было, только мы», – продолжил военкор.

Они приняли решение спрятаться – к счастью, рядом оказались недоделанные одиночные окопы по 30 сантиметров в глубину и полметра в ширину и длину.

«Мы ложимся в эти окопы в разных точках. В этот момент мы понимаем, что дрон охотится, ищет нас. Он примерно знает, где мы, но, видимо, из-за рельефа или складки местности не видит. Может, оператор был неопытный. Первый дрон взорвался метрах в пятидесяти от нас. Он летал вокруг, но не нашел нас, взорвался где-то в другом месте. Потом за ним прилетел еще один дрон, искал нас. Кто хоть раз попадал под FPV, знает этот мерзкий звук, который отпечатывается до глубины всех нервных окончаний – дикий, очень мерзкий звук», – рассказал Александр Яремчук.

На счастье команды второй дрон тоже пролетел мимо и взорвался в другом месте. Третий дрон просто упал – либо из-за ошибки оператора, либо из-за неисправного аккумулятора.

«После второго взрыва мы приняли решение прыгнуть на квадроцикл и свалить оттуда. Когда мы выезжали, было видно этот лежащий дрон рядом с квадроциклом. Мы подумали, что он, возможно, будет нас догонять – есть такая такая тактика, FPV-дрон садится на дорогу и ждет, экономит аккумулятор. А как только появляется цель, он взлетает и догоняет», – добавил он.

По словам военкора, это был самый страшный день в его жизни – было ощущение, что за ним охотятся и убьют прямо сейчас.

«Это не просто артиллерийский снаряд падает в квадрат, а конкретно тебя хотят убить. Ты слышишь этот истеричный звук FPV, и единственная мысль в этот момент – вот она, моя могила. Потом думал, если он меня не убьет, а ранит, как отсюда выбираться. Все это длилось буквально 6 минут», – рассказал он.

«Вэсэушники – это жаждущее крови зверье»

В ближайшее время журналист отправится на границу освобожденной Курской области.

«Несмотря на то что украинские подразделения обстреливают нашу территорию, там живут люди и наши военные несут там службу. А где есть мирные жители, там есть журналисты. Задача не только показывать, а и рассказывать человеческие истории – это, пожалуй, основное, что сейчас требуется от военного журналиста», – подчеркнул он.

По словам военкора, стоит отметить разницу в том, что происходит в зоне СВО и на Ближнем Востоке. Если на Ближнем Востоке ненависть завязана на радикальных течениях религии, то на Донбассе то, что творят вэсэушники, – это не религия, это «нездоровые люди, точнее сказать – зверье обычное».

«Поступки ВСУ нельзя ничем оправдать. Когда в Мариуполе находят мертвых людей с вырезанной на спине свастикой, выясняется, что они были задушены пакетом, то речь идет о жесточайших пытках. Или дети, которых там насиловали и убивали с особой жестокостью: сначала резали, потом подвешивали, – это невозможно оправдать ничем», – сказал Александр Яремчук.

То, что происходит сегодня в зоне СВО, должно обязательно быть задокументировано, в том числе и журналистами, считает Александр Яремчук.

«Украинцы – такие же славяне, можно сказать русские… Я не понимаю, почему они это делают. Когда ты видишь эти зверства, понимаешь, что СВО идет по правильному пути. Я видел истерзанные тела мирных жителей и в Мариуполе, и в Бахмуте, и в Курской области. Я четко знаю, где враг, где друг. И пока, на мой взгляд, возможности реабилитироваться после этого всего у Украины нет», – добавил журналист.

Александр Яремчук рассказал, что был свидетелем эвакуации тела Нины – беременной женщины, застреленной при попытке эвакуации. Она закрыла собой маленького сына, который ехал в той же машине.

«Вэсэушник расстрелял мирную машину, в которой ехала беременная женщина. Она погибла. Достать ее тело мы смогли только в конце марта 2025 года. Это просто обычные звери, которые хотят насилия. Я не знаю, каким конченым нужно быть человеком, чтобы так издеваться над себе подобными. И либерально настроенным нашим гражданам, которые не понимают, почему идет СВО, я бы рекомендовал туда съездить и хотя бы просто посмотреть людям, которые все это пережили, в глаза», – подытожил он.

Фотографии предоставлены Александром Яремчуком