Точка зрения//СТЫД - ЧУВСТВО БЛАГОРОДНОЕ//16 марта, №10

В советское время интеллигенцию презрительно называли «жировой прослойкой общества», хотя совковые интеллигенты жили раза в два беднее рабочих и являлись вовсе не «жировой прослойкой», а скорее всего «впалым животиком» общества. Такое отношение к работникам умственно-творческого труда сохранилось и ныне как «духовное наследие» сталинско-брежневского режима. Поэтому я, например, просто не в состоянии оперировать такими понятиями, как «богатство», «достаток», «счет в банке» и т.д.

Я просто не знаю, что это такое, и что означают эти понятия в живой реальности. Практически всю свою сознательную жизнь я существовал на грани бедности, поэтому несказанно удивился, узнав от своих европейских знакомых, что за художественный перевод пятнадцати книг и около сотни напечатанных в журналах произведений (не считая собственных творений) я за последние двадцать лет по европейским меркам мог иметь гонорары, которых вполне хватило бы на покупку и квартиры, и машины, не говоря уже об открытии пресловутого и пока загадочного для меня и недосягаемого, как инопланетяне, «счета в банке». Судя по мелким гонорарам, полученных мною не так давно в Польше и Литве, это близко к истине. Например, в Литве за статью, написанную в течение одного долгого вечера, я получил гонорар, соответствующей трети зарплаты среднего журналиста в Казани.

В Польше за перевод маленького, страниц тридцать-тридцать пять, отрывка из книги одного татарского писателя мне посулили гонорар в размере двух моих тогдашних окладов, извинившись, что не могут дать больше ввиду временных финансовых затруднений. Этот отрывок, к слову, я перевел за шесть дней.

Иногда вместо гонорара друзья оплачивали мне поездки на проводимые ими международные научно-практические конференции или другие мероприятия в Польше, Литве, Белоруссии, Чехии... Помню, что гонорара за опубликованную в одном белорусском журнале поэму мне хватило на два месяца скромной жизни в Казани: крохи по европейским меркам. Видимо, понимая это, мои белорусские сябры нашли спонсоров и преподнесли мне сюрприз, выпустив мою поэму отдельной книгой на двух языках, и даже фотографию с биографией поместили.

Впрочем, спонсоров находят и в Казани. Как и где их находят, сие для меня покрыто мраком неизвестности. Кроме того, для меня процесс поиска «драгоценных» спонсоров кажется делом постыдным, духовно уродливым, как, например, давать или брать взятки. Извините, но так уж «дурно» я воспитан.

По-моему, меценаты сами должны искать те таланты, которым хотят искренне помочь, и даже упрашивать их принять помощь. Но об этом приходится только мечтать.

Великий Ибн-Сина, он же Авиценна, еще тысячу лет назад с усмешкой писал в одном из своих беитов-двустиший:

«Я прославился, и тесен для деяний стал мне свет, / Высоко ценюсь я ныне, да купца с деньгами нет»... Впрочем, бог с ними, спонсорами. Вернемся к нашим «баранам». Итак, написав по просьбе друга две статьи, а по собственной инициативе - одно стихотворение, я неожиданно для себя с лихвой окупил расходы на поездку в один конец до Вильнюса и визу. Такие деньги я заработал за три вечера и один день творческого труда!

А теперь представьте себе, что за один печатно-издательский лист (21 машинописная страница) художественного перевода в Татгосиздате платят... аж 900 рублей, причем по максимальной ставке! Размер минимальной же ставки составляет, кажется, 300 или 400 рублей (!) Какое чудовищное издевательство над творческой личностью! Возьмем усредненную гонорарную ставку в 700 рублей за печатный лист. Это значит, что работая над переводом романа-трилогии объемом в 30 печатных листов (около 1000 машинописных страниц) в течение одного года, я смогу заработать в столице «суверенной» нефтеносной республики не более 21 тысячи рублей, то есть около двух тысяч дензнаков в месяц, что равнозначно полуголодному существованию. Если переводчик опытен, работоспособен и уже знаком со стилем данного автора, он может перевести вышеупомянутый объем текста, возможно, и за полгода, зарабатывая в таком случае по 3,5 тысяч рублей в месяц. Для опытного переводчика с двадцатилетним стажем - это мизер! Почти нулевой КПД (коэффициент полезного действия)! А ведь литературный перевод - это каторжная, изматывающая работа. Поневоле вспомнишь строчки одного поэта: «Моя свобода и тюрьма - мой письменный рабочий стол».

В Москве давно создан оазис, или, что вернее, «резервация» для столичных литераторов, гонорары которых приближаются к европейским. Лет пять-шесть назад газета «Аргументы и факты» даже опубликовала расценки, или ставки литературных гонораров, в том числе за художественный перевод. Размеры ставок забыл, но помню точно, что они весьма значительны, во всяком случае, с казанскими и вообще провинциальными гонорарами даже не сравнимы. А мы еще удивляемся, за что провинция так не любит Москву. Да потому, в частности, что власти совместно с бизнес-элитой устроили в Москве эдакий «зоопарк» наоборот - разномастная литературная живность заключена там в «золотую клетку», а простые смерды с изумлением смотрят на «живых» писателей и прочих «артистов» как на некое чудо-юдо.

Фаяз Фаизов

(Продолжение следует)