Председатель НКАТ Перми: «Чтобы не потерять язык, надо развивать экономику в селах»

С начала 2000-х число татар в Пермском крае сократилось на 21 тысячу человек (в 2002 году – 136,5 тыс., в 2010-м – 115,5 тыс.). Руководитель Национально-культурной автономии татар Пермского края Халиль Фарвазетдинов называет две причины – ассимиляция татар и сокращение численности населения края в целом.

– Молодежь уезжает. Перед руководством региона стоит задача сохранить численность населения, развивать промышленность. Надеюсь, что молодой губернатор нашего края успешно решит эту проблему.

А что касается татар – это просто результат ассимиляции. Взять только мой пример – родился в Альметьевске, а когда мне было три года, семья переехала на Урал. До трех лет говорил на татарском, а уже на Урале рос в русскоязычной среде. Женился на русской. Мой сын считает себя татарином, но дочь вышла замуж за русского и язык потихоньку забывает. Таким образом, татарский язык в быту вообще перестает применяться. За пределами Татарстана вопрос языка стоит очень остро. Это все знают.

«Родители сами лишают детей родного языка» 

– То есть в регионах сохранение родного языка – большая проблема?

– Да, это очень тяжело. Раньше на севере нашего региона татар было много. В 50-60-х годах сюда перебирались из Татарстана. Работали на шахте, лесоповале. Я вот там и рос. Когда был маленький, дети дразнили меня: «Ты татарин!» Видимо, для ребенка было тяжело осознавать, что ты отличаешься, не похож на других. Но ничего, как-то выросли...

Отец татарин, мама татарка, а ребенок татарского не знает. Если у ребенка есть бабушка, она приводит его к нам изучать язык в воскресную школу. В то же время отец говорит: «Зачем ему татарский? Пусть учит английский. Не думаю, что в будущем ему в учебе или работе пригодится татарский». Это большая проблема. Родители сами лишают детей родного языка.

– Сами говорите на родном языке?

– Говорить с детьми на татарском не получилось... С друзьями немного общаюсь на татарском. Сегодня я по статусу должен говорить по-татарски. Когда только приступил к этой работе, было трудно. Если с детства говоришь только на русском, в один момент перейти на татарский сложно – понимаете, наверное. Сейчас, когда собираем совет автономии, я их предупреждаю: «Я могу случайно перейти на русский, а вы должны говорить только на татарском». И своим заместителям постоянно говорю: «Говори по-татарски».

– В смешанном браке трудно детей вырастить татарами?

– Да, мои дети росли в русской среде. Согласен, язык, воспитание в первую очередь идут из семьи. Но я опоздал... Так получилось. У меня двое детей, четыре внука. Сын жил в Москве, когда я стал председателем автономии, тут же записался на курсы татарского языка. Три месяца учился. Со мной начал говорить на татарском. Но этого недостаточно. Татарский язык должен быть в жизни, быту. Без этого никак... Но думаю, что учить их уже поздновато. Я и сам сейчас взрослый деденька (смеется). Но нынешнюю молодежь, безусловно, надо заинтересовать родным языком, мотивировать.

Примеры есть. В знакомой семье из Сургута трехлетний ребенок со взрослыми свободно общается на родном языке. Спрашиваю у его бабушки: «Как вам удалось научить?», она говорит, что в семье они все общаются только на татарском. Для меня это поразительно. Ребенок растет не в Татарстане и прекрасно знает татарский. Этот пример я всем рассказываю, это удивительно.

– Но языку ребенка обучать должны не только родители, но и детсад, школа...

– К сожалению, сейчас у нас в Перми только один детский сад, где воспитание и обучение ведутся на татарском языке. Это детский сад «Чулпан», туда своих детей водят татары. Радует, что хотя бы один татарский садик у нас есть. Но эта работа возложена на плечи одного человека. Заведующая сама татарка. Поэтому она занимается этим, хочет, чтобы дети знали родной язык.

Несколько лет назад мы выиграли грант и открыли воскресную школу. Детей там тоже немного, самое большее – 12 человек. Я считаю, что это совсем мало. А еще рядом с детским садом «Чулпан» есть школа – мы сейчас пытаемся открыть в ней татарские классы. Конечно, хотелось бы и школу татарскую открыть. Но это не так просто сделать. Надо еще и детей набрать. Поэтому решили начать с татарских классов.

Поступило предложение открыть татарские классы в кадетской школе. Там тоже руководитель татарин. Он тоже понимает, что язык надо сохранить. В этой школе много детей из татарских семей, поэтому появилось такое желание.

– Учителей татарского языка сможете найти?

– Такая проблема тоже есть. В самом городе Перми по переписи около 34 тысяч татар. А в районах ситуация лучше. Практически во всех 24 районах края есть татарские организации, детские сады, школы.

Но в то же время села исчезают... Население перебирается в города. В таких условиях в селах школы или закрываются, или оптимизируются – объединяются. Когда в маленьких татарских деревнях закрываются школы, детей переводят в русские школы в другой деревне. Они переходят в руссоязычную среду. Вот так начинается процесс ассимиляции.

Деревни надо сохранить. А для этого в деревнях должна быть экономика, предпринимательство. В Пермском крае проводим конференции по сельской экономике. Собираются предприниматели. Желающих работать в сельском хозяйстве много, но им надо помогать. Если эти предприниматели останутся в селе, появятся рабочие места. Значит, люди не уедут в город. И дети в селе тоже будут.

Я считаю, что в по-настоящему язык можно сохранить только в селе. В городе это сложно... Надо учитывать, что вопрос сохранения языка не решается лишь в семье, или садике и школе. Здесь десятки других факторов, в том числе и вопросы экономические, наличия рабочих мест.

Каждый год бываю в родном районе отца – Актанышском, езжу в Лениногорский район Татарстана. Деревням нелегко и в Татарстане, сокращение численности населения происходит и там. Но у вас они пока держатся. Там я свободно общаюсь на родном татарском языке.

«Автономия вернула меня в татарскую среду» 

– Вы уже восемь лет руководитель татарской автономии. Можете сказать, как изменилась ситуация за эти годы?

– До автономии я был довольно далек от татарской темы. Татарин – ну и ладно. Серьезно к этому не относился. После того как на собрании меня избрали председателем, многое понял. Вспомнил себя трехлетнего, как свободно общался на родном языке. Эти восемь лет меня вернули в татарскую среду. Это мне очень нравится. Очень рад, что судьба внесла такие изменения в мою жизнь.

– Какие мероприятия, праздники проводит ваша организация?

– Их очень много. У нас активно работают краеведы, изучают историю края, издают книги. Помимо сабантуев ввели традицию проведения праздников семьи. Участвуют семьи, организуем для них конкурсы. Например, на знание своей родословной. Проходят фестивали татарской музыки, поэзии, Джалиловские чтения. Такие мероприятия проходят во всех 22 районах, где проживают татары.

У нас есть свой ансамбль песни и танца. Они вносят огромный вклад в развитие, популяризацию татарской культуры в Пермском крае. В прошлом году сшили для ансамбля костюмы. Они выступают не только у нас, ездили даже в Москву.

«В детстве удивлялся, когда папа ругал маму: «Мишарка!»

– Татары в Пермском крае отличаются от татар в Татарстане?

– Отличается речь. У нас, к сожалению, мало владеющих литературным татарским языком. Вот с вами разговариваем, и мне очень приятно слышать вашу правильную, красивую татарскую речь.

В Пермской области также проживают татары-мишари. Однако мы никогда не разделяем на татар и мишар. Мой папа иногда, если разозлится, говорил маме: «Вот мишарка!» Я этого не понимал. Я маму очень любил и думал, почему папа ругает маму, называя мишаркой.

«Активизировались башкирские этномиссионеры» 

– Пермский край соседствует с Башкортостаном...

– В последнее время башкирские этномиссионеры начали какое-то агрессивное наступление на тему национальности. Мне это совсем не нравится. Я стараюсь об этом не  говорить. Со многими башкирами сам в хороших отношениях. Но отдельные люди ведут пропаганду. Они ездят по нашим татарским деревням и рассказывают жителям, что те башкиры. Даже не хотел это вам говорить... Я этим людям объясняю, что нельзя так делать.

У нас татарские и башкирские деревни расположены рядом. И население уже смешалось. Для чего нужны эти попытки «башкиризации» этих земель? Хорошо, что люди не поддаются такой пропаганде, еще никто себя башкиром не осознал после таких визитов. Для меня что татарин, что башкир – разницы никакой нет. Мы говорим примерно на одном языке. Я это пытаюсь объяснить этим людям, что не нужно опускаться до таких вещей.

– Татары Пермского края религиозны? Много людей в мечетях?

– Мечетей у нас много, слава Всевышнему. Но и здесь есть разделение мечетей на уфимские и московские. Сторонников Равиля Гайнутдина меньше. Каких-то конфликтов нет. Есть некоторые недопонимания между этими мечетями. Думаю, это тоже возникает не на местах, а идет «сверху». У меня хорошие отношения и с теми, и другими. Стараюсь сблизить их, на мероприятия зову представителей обеих мечетей. Считаю, что каждое мероприятие должно начинаться с азана, молитвы.

Наша старинная Соборная мечеть построена в 1903 году, люди туда массово ходят. Не только татары. Строятся еще две мечети. В районах края с компактным проживанием татар не одна, а несколько мечетей.

Я заметил, что в последние годы людей в мечетях становится больше. Татары становятся более религиозными. Задумался, почему. Наверное, жизнь изменилась. Меньше стало пьющих, начали преобладать духовные ценности. Думаю, причина в этом.