Мнение//ВОЗРОЖДЕНИЕ "ПИРАМИДЫ" ТРОИЦЕЙ "ХРАМОВ", 31 августа, №35

(Окончание. Начало в № 34) А что теперь... Насколько отвечают требованиям духовности и естественной науки современные архитектурные сооружения и памятники? К сожалению, в них преобладает духостилизация, или вымывание духовности, над духонаполнением. В последние годы ведется большая работа по возрождению, реконструкции и развитию столицы Татарстана.

Она особенно интенсифицировалась в преддверии 1000-летия города Казани. Первое, что можно услышать из уст приезжающих в столицу гостей – это слова “Казань не узнать”. Это тревожный симтом. Одержимая борьба за недостижимую эстетику, или красоту, порой ведется за счет безвозвратной потери духовности. Возврат же потерянной духовности осуществляется инвертированным, или извращенным путем. В результате этого пирамида, как место уединения, тишины и покоя, становится, наоборот, местом собраний, развлечений и шоу. А мечеть “Кул Шариф”, как место поклонения Аллаху и исполнения молитв по достойно ушедшим в мир иной, становится музеем и библиотекой. Таким образом происходит процесс эстетизации духовного. Если в светских строениях использование духовных элементов в целях лишь достижения красоты допускается, а часто и приветствуется, то при возведении культовых сооружений, как мечеть и исторические памятники, это чревато опустошением самой духовности. Отход же от первоначальных намерений (ният) создания культовых сооружений в виде смены их функций или местонахождения, из-за своей приближенности к греху, и вовсе может привести к разрушению духовности. Кстати, на этом моменте заострила внимание участников сессии Международной конференции городов Всемирного наследия Евразии (16-21 июня 2004 г., Казань) и профессор, доктор архитектуры Университета Тракая Турции Сазуман Сазак. По ее мнению, вновь создаваемые культовые сооружения должны соответствовать своему предназначению, иначе они будут служить против положительного развития духовности. Это правда, поскольку храм – сама действительность. Когда человек, образно говоря, обращен к нему лицом, он не видит ничего вокруг, подобно человеку в толпе, никого не узнающего и забывшего даже самого себя. Это и есть состояние стояния перед храмом, или в храме. Но в тот момент, когда человек видит знакомого, кивает головой, улыбается и даже останавливается, чтобы с ним поздороваться, он идет уже позади храма, или вне храма. Именно в таком положении окажется посетитель вновь построенной, но превращенной в музей и библиотеку мечети “Кул Шариф”. В результате этого вся мечеть превращается в исторический памятник, подобно строящемуся в будущем памятнику защитникам Казани, павшим в 1552 году. Но между мечетью и памятником великая разница. Если в мечети верующий обращается к своим чувствам и воображению в настоящий момент, то у памятника он, используя свою память, представляет в сознании место, вспоминает прошлое и задумывается о будущем. Поэтому при возведении мечети самым важным фактором является привязка к чувствам истинно верующего мусульманина, а не к так называемым “эрзац”, или холодным, рассудочным чувствам всех, при установке памятника – к месту и времени события. Памятник есть строго зафиксированный архитектурный объект и для него чуждо развитие. Этого не скажешь о памятнике, установленного в честь павших при завоевании Казани. Кроме реставрационных работ, он получил развитие в виде создания дамбы и установления подмостков для паломничества к нему и в виде тройственного возрождения на крыше строящегося жилого дома во дворе Суворовского военного училища.

Специально или случайно, неизвестно, но своим числом и направлениями по сторонам света эти четыре “пирамиды” сильно напоминают комплекс из четырех вышеописанных пирамид индейцев майя. Как последние связывают два берега реки Усумасинты, так же эти “пирамиды” соединяют два берега реки Казанки. Разнятся они лишь в том, что внутри памятника на Казанке человеческие останки навалены в кучу в отличие от бережно уложенных тел в склепе у майя, да три остальные “пирамиды” здесь получили все то же извращенное развитие – их основанием является шумный, бытовой жилой дом.