Литературный вечер// СЕРДЦЕ ГУЛКО БЬЕТСЯ//19 октября, №42

Сегодня мы вниманию читателей предлагаем подборку из ранее нигде не опубликованных переводов стихов соратника Мусы Джалиля, поэта-героя Абдуллы Алиша в переводе Михаила Тузова.

Михаил Викторович Тузов родился в Казани в 1945 году. Автор четырёх поэтических сборников. Состоит в Союзе писателей Республики Татарстан и в Союзе Российских писателей. В своей литературной работе уделяет большое внимание поэтическим переводам с татарского и английского языков.

Идель-Урал - родимый край,

Здесь сладко всё, вода, как мед,

Где б ни был я, лишь ты - мой рай:

Здесь дом мой, здесь родная ждёт.

Несут отсюда ветры мне

Молитвы мамы дорогой,

И в чужедальней стороне

Не страшен даже смертный бой.

Пусть на лугах, где кровь текла,

Весной рассыплются цветы-

Осколки алого стекла

Чужой, не нашей красоты.

А на полях моей земли

Пусть нивы тучные взойдут.

Вернёмся из любой дали

Мы к ним, пусть только подождут.

Исколесил я белый свет,

и нет ему хулы -

Прекрасен он, но лучше нет

аула Балыклы.

Здесь щедр сосед, здесь

сладок хлеб,

Здесь, как хрусталь, вода,

Здесь мудрость льётся из бесед.

Здесь ждут меня всегда!

Ветра судьбы, листком

примчав меня

С поземкой от

заснеженной страны,

Вогнали в жерло адского огня,

Что в центре европейской старины.

Я не познал до сей поры людей,

И здесь житейский опыт тороплю,

Вериги неприемлемых идей

Тащу, неволю горькую терплю.

Подобье кофе пью я натощак,

На хлеб бумажный мажу маргарин

И умудряюсь делать это так,

Что видно через бутерброд Берлин.

Как экономен этот самый “брод”,

Он в клюв птенца

уместится вполне,

Влетев, как в кратер,

в человечий рот,

В гортани тает, не осев на дне.

На поясе моём стальной кинжал,

Чарующе блестит его клинок.

Хоть в нём сто тысяч

ядовитых жал,

Он в озлобленьи чёрном одинок.

Надели на меня чужой наряд,

На нём есть знак железного орла.

И не страшит последний

смертный ряд,

Когда душа в страданьях умерла.

Пусть растерзать орёл готов меня,

Пусть здесь я просто

чуждый человек,

Уйду я следом за исходом дня,

Еще укоротив и так

не длинный век.

В неволе жизнь завершена давно,

Преодолев давно рубеж судьбы,

Но сердце гулко бьётся всё равно,

Не хочет разорваться без борьбы...

Я с надеждой смотрю в день

грядущий

Вечно спорю с житейской волной,

Нас к последнему часу несущей,

И стараюсь остаться собой.

Пред очами судьбины суровой

За усмешкою прячусь порой,

Хоть чуть-чугь поседел,

право слово, -

Я покуда батыр и герой.

Что мне долгих годов заточенье,

Раз в руках моих сила живёт,

Поплыву я и против теченья,

Коль народ мой меня позовёт.

Весной в садах и рощах России

За кружевом волшебным ветвей

Под небом необъятным и синим

Счастливый распевал соловей.

Встречал рассветы радостной трелью,

А ночи колыбельной дарил,

Привычный жить в любви

беспредельной

О ней в напевах он говорил.

С рожденья одарённый свободой,

Не ведая оков и вериг,

Попал в силок, наживе в угоду,

И в клетке позолоченной сник.

Ну, где уж тут понять птицелову,

Невзрачного комочка тоску,

Замучил птицу пустоголовый,

Надеясь услыхать хоть “ку-ку”.

Не свойственно душе соловьиной

Коленца разливать на заказ,

Коль ты рождён для песни былинной,

Мошна и кнут - тебе не указ.

Мальчишка-птицелов удивился

Безмолвию добычи своей

И потому в душе усомнился,

Что залетел в силки соловей:

“Где толк от этой серой молчуньи,

Помрёт, так лишний на душу грех,

Пускай летит, другую певунью

Поймаю я себе для утех”.

Взлетел соловушка над окошком,

Перед ловцом недавним присел,

Скакнул два раза с ножки на ножку

И вдруг самозабвенно запел...

Беда ворвалась в мирные годы,

Наш птицелов пошел воевать

За отчий дом, за всё, что народом

Привычно милой Родиной звать.

Но в жаркой схватке так получилось,

Что без сознанья взят был в полон...

И от бессилья сердце разбилось,

И вспомнил птицу бедную он,

И зарыдал, сдержаться не в силах,

И мрак застлал в очах его свет,

И он прозрел пред жерлом могилы,

И дал себе последний обет:

“Пусть распростёрто смертное ложе...

Пред ним у птиц прощенья прошу,

И коль Аллах мне выжить поможет,

Я воли никого не лишу!”

Удивительной сладкою негой

Вслед за первым глоточком вина

Я охвачен и, словно под снегом,

Затихаю в объятиях сна.

Ну, откуда в любовном напитке

Сила та, что батыра в узду

Загоняет, и он, как по нитке,

Мчит, порою себе на беду,

Без объездки, легко поддаваясь

Жёсткой плети в нежнейшей руке,

И спиной ни на гран не сгибаясь

Под возлюбленной, как налегке.

Так тебе я, звезде лучезарной,

Преклонялся, забыв целый свет,

Не страшась, что судьбиной

коварной

Быть могу оскорблённым в ответ.

И напрасны смешные сомненья:

Награжден я любовью твоей,

И горит она с каждым мгновеньем

Между нами сильней и сильней.

Но на небе вздымаются тучи,

Вновь меня одиночество мучит...

Где ты, милый, родной человек?

Знаю, зимнее время недолго,

Знаю, что неизбежна весна,

Знаю, солнышко встанет над Волгой

И растает на сердце вина...

Ну, зачем ты нахмурила брови

Над сияньем ревнивых очей?

Я тебя успокою любовью

В жарком мареве летних ночей.

Ты не верь ядовитым наветам,

Нет причин для волненья души.

Не найдёшь ты другого ответа,

Кроме жарких объятий в тиши.

Может, шли мы не лучшей дорогой,

Кто подскажет, как путь оценить,

И легко ли порвать эту нить,

Что во сне по-девичьи наивном,

Окроплённом сладчайшим вином,

Непорочна, мечтательна, дивна-

Но во сне,- и закончится сном?

Только мне от чего-то не спится.

Я пытаюсь понять до конца:

Как могло в этой жизни случиться

То, что по мановенью творца

Заплелись наши судьбы невольно,

И опять расплелись, как венок,

Что пронзает нежданною болью

Сердце, словно абрека клинок?

Неужели подобно листочку,

Я покину родной свой лесок,

Забренчу по канавам и кочкам,

Как несчастные братья “Сак-Сок”?