Актуальная тема // 100 ИСТОРИЙ О СУВЕРЕНИТЕТЕ // 25 июнь, №29

Татарский общественный центр рождался в муках. Первый его съезд прошел в феврале 1989 года вопреки жесткому прессингу со стороны обкома КПСС. Напечатать материалы съезда в Татарии не было никакой возможности. Вот тогда и пригодились связи с литовскими татарами, которые вывели тоцевцев на «Саюдис» - литовское национальное движение.

Правление ТОЦа командировало в Вильнюс двух своих членов - журналиста Талгата Бареева и Ильдуса Садыкова - с заданием отпечатать материалы съезда.

Казанцы поселились в двухместном номере гостиницы «Вильнюс» в центре города. Через два дня Садыков вернулся в Казань. А к Талгату вечером вселился сосед. Представьте, он оказался татарином, якобы из Алма-Аты. Сообразительному Барееву стало не по себе. Он тут же созвонился из уличного автомата с активистом литовских татар Адомасом Асанавичюсом. Тот пригласил Бареева переехать к нему.

Бареев выехал из гостиницы и поселился на «конспиративной» квартире. А у  Адомаса в те дни на работе произошло ЧП. К директору его учреждения обратились из КГБ, интересуясь, что за связи поддерживает Асанавичюс с Казанью. Об этом по секрету Адомасу поведал его начальник.

Вот так и напечатали брошюру. А чтобы не подставлять литовских друзей, на обложке поставили «Казань -1989г.».

Ценный груз с большим трудом доставили в Казань. Брошюра ТОЦа, изданная неформалами вопреки властям, разошлась по городам и селам не только Татарии. Небольшая книжечка попала и на Запад. Американцы назвали программу ТОЦа лучшей программой национального возрождения среди тюркских народов.

Маска, кто ты?

В 1988 году к ученому Дамиру Исхакову, одному из идеологов Татарского общественного центра, подошел странный гражданин. Назвав себя рабочим-каменщиком, он предложил взорвать несколько высотных зданий в Казани и Уфе! При этом, сказал «террорист», хорошо бы разбросать листовки с разъяснениями, что татар угнетают.

У Исхакова волосы стали дыбом. Он несколько раз беседовал с «террористом», уговаривая его не делать этого. По его приглашению «террорист» ходил на собрания, митинги ТОЦа.

Его черные планы так и не нашли ни у кого отклика. ТОЦ всегда старался направить энергию таких людей в цивилизованное русло.

ЦК не спит

Заместитель председателя исполкома Всемирного конгресса татар Римзиль Валеев утверждает, что в феврале 1989 года в Казани работала большая бригада из ЦК КПСС и других московских организаций. Такое значение в Москве придавали первому съезду Татарского общественного центра!

Во время работы съезда сидящим в гостинице работникам ЦК каждый час докладывали, что происходит на съезде.

Потом из Москвы прислали в обком секретный документ, озаглавленный «Об итогах        I съезда ВТОЦ». В нем говорилось, что появилась организация, могущая дестабилизировать обстановку в регионе, надо принять такие-то меры.

Москва всегда внимательно следила за тем, что делается в Казани.

О чем поют «экстремисты»

Самые нелепые слухи ходили о Татарском общественном центре в то время, когда его только начали создавать. Тоцевцев называли экстремистами, обвиняли в разжигании межнациональной розни и т.д.

В феврале 1989 года было решено провести учредительный съезд ТОЦа. Помимо больших и важных вопросов организаторы ТОЦа обсудили и то, какой песней завершить съезд. Решено было исполнить «Туган тел» на слова Габдуллы Тукая.

Когда съезд подошел к концу, его делегаты стоя запели «Туган тел». У этой песни особый дух: татары ее исполняют как национальный гимн.

- В этот момент я не смог сдержать слез, - рассказывает Марс Шамсутдинов, один из организаторов ТОЦа. - Я был в президиуме, и слезы текли помимо моей воли. Тогда я не знал татарского языка, потому что родился не в Татарстане, долгое время жил и работал не на исторической родине. Поэтому и равнодушно отнесся к спору, какой песней завершить съезд. Но когда я услышал «Туган тел», песня захватила меня! Слушая ее, я думал: «Сбывается мечта моего народа! Родной язык, святой язык, отца и матери язык!»

Писатели не могут молчать

После первого съезда ТОЦа Татарский обком партии получил письма ЦК КПСС с инструкциями, как задавить ТОЦ. Но в мае 1989 года произошло непредвиденное событие.

Наши писатели решили поддержать борьбу за суверенитет и обратились к проректору института культуры Рафаэлю Хакимову с просьбой подготовить проект решения по этому вопросу. Все, что написал Хакимов, писатели приняли на своем съезде, что было полной неожиданностью для нашей номенклатуры.

Рассказавший эту историю ученый Дамир Исхаков так комментирует последствия съезда писателей:

- Вокруг ТОЦа рухнул барьер, который возводила номенклатура. Потому что материалы съезда писателей широко пошли в печать. После этого многие пересмотрели свое отношение к ТОЦу. До этого люди боялись ТОЦа. Не входила туда и номенклатурная интеллигенция.

От кого тоцевцы бегали огородами

Тоцевцы, работая среди населения, часто попадали в трагикомические ситуации, наталкиваясь на непонимание и сопротивление властей.

Как-то председатель бугульминского отделения ТОЦа Нурислам Хусаинов и кандидат технических наук Рамзиль Кадыров выехали в Бавлинский район. Президент ТОЦа Марат Мулюков выдвигался в народные депутаты СССР, надо было агитировать голосовать за него народ.

В одной из деревень бугульминцы развесили свои агитки на стенах клуба. К ним подошла женщина, которая оказалась работником сельсовета. По ее приглашению тоцевцы зашли к ней в кабинет. И тут «начальница» стала звонить в милицию, требуя немедленно задержать «нарушителей общественного порядка».

Надо было видеть, как «делали ноги» тоцевцы! Бежали огородами, оврагами на глазах изумленных сельских бабушек.

Наконец они поймали попутную машину и были таковы и еще благодарили Аллаха, что их «марафон» закончился не в милиции.

«Нам сверху видно все!»

В Бугульме ТОЦ начал свою работу со сбора подписей за союзный статус республики. Это было в 1989 году. Многим людям действия тоцевцев казались преступными. И нередко им угрожали.

Чтобы расширить поле своей деятельности, бугульминцы поехали организовывать филиал ТОЦа в деревне Черный Ключ Черемшанского района. Оттуда был родом председатель бугульминского отделения ТОЦа Нурислам Хусаинов.

Хусаинов за месяц согласовал с сельскими учителями намеченное мероприятие, попросив их помочь собрать народ. Все прошло замечательно. Народ собрался - в клубе яблоку негде было упасть. Открыли филиал ТОЦа без колебаний.

И только через некоторое время Хусаинов узнал, что местный партийный комитет до собрания оперативно связался с райкомом партии. Райком - с обкомом. По цепочке выясняли: можно ли проводить подобные мероприятия в маленькой деревне, где всего-то 200 дворов... И будто бы из обкома ответили так:

- Они, наверное, про суверенитет хотят говорить. Пусть говорят.

«Ташкентская милиция меня не бережет...»

Было это в сентябре 1989 года. Преподаватель из Набережных Челнов Фарит Шакуров был командирован Татарским общественным центром в Узбекистан. В городе Чирчик крымские татары, несмотря на давление властей, намеревались отметить очередную годовщину образования Крымской АССР. За командировкой Фарит зашел в казанский штаб ТОЦа.

Бабай, в чьих руках была печать, любовался ею. ТОЦ только что обзавелся своей печатью. На радостях он шлепал ее на всех бумагах подряд. Ненадолго задумался, что написать в командировочном удостоверении Шакурова. Потом в разделе «цель командировки» преспокойно напечатал: «Для участия в митингах и демонстрациях крымских татар».

В Ташкентском аэропорту Шакурова сразу задержали сотрудники милиции. Наивный тоцевец первым делом решил отметить командировку почтовым штампиком, который имелся в любом аэропорту. А бдительные узбекские связисты сдали его в милицию.

Милиционеры-узбеки долго допрашивали Шакурова: кто послал?                                       

Тогда митинги крымских татар разгоняли силой. А тут едет какой-то чудак с заданием участвовать в «антиобщественных беспорядках».

И вряд ли Шакуров легко бы отделался, если бы он не начал красноречиво уверять милиционеров, что приехал агитировать крымских татар вернуться на родину. Это узбеков заинтересовало. Немного подумав, они отпустили чудака.

Вот в какие истории попадали посланцы ТОЦа из-за наивности и неопытности его аппарата.

Пикет при минус тридцати

Это было в конце ноября 1989 года. Участники политклуба имени Султан-Галиева, устав от споров и пламенных речей, решили провести пикет в защиту попранных прав татарской нации. И сделать это перед началом сессии Верховного Совета ТАССР.

Старшее поколение выйти на акцию не решилось. Это пришлось сделать молодежи, всегда живо интересующейся национальными проблемами.

В назначенный час собрались около университета. Это были в основном студенты КГУ и ветеринарного института во главе с Иреком Гариповым. По старой студенческой привычке многие на мероприятие примчались прямо из постели и стояли, протирая заспанные глаза.

Скрыв плакаты под куртками, студенты небольшими группами подошли к зданию обкома партии. Здесь они с замиранием сердца и развернули свои лозунги.

Студент КГУ Фиргат Давлетзянов стоял с собственноручно написанным лозунгом: «Татарскому языку - статус государственного!» Впоследствии он описал увиденное во время пикета.

Несколько милиционеров, встречавших депутатов, опешили и начали срочно совещаться с начальством. Случайные прохожие, прочитав лозунги, резко ускоряли шаг. Вскоре появилось несколько мужчин в штатском, которые начали фотографировать пикетчиков. В местной прессе ни снимков, ни сообщений о пикете не появилось. Значит, фотографировали не журналисты.

Возле студентов остановилась старушка с авоськами. Прочитав лозунги, ахнула:

- Вас же посадят! И правильно сделают. Туда вам и дорога!

- Не расстраивайся, бабуля, вместе сядем, - громко сказал Фиргат. - Вот и тебя фотографируют.

Оглянувшись и увидев фотографа, бабулька в ужасе рванула в открытые двери магазина.

Стоял сильный мороз. Дул холодный, пронизывающий ветер. Пикетчики не знали, как согреть руки. И в то же время не желали свертывать плакаты. Хотели, чтобы депутаты прочитали их требования.

Так прошла в Казани одна из первых политических акций национального движения.

Венера ЯКУПОВА

(Продолжение следует)