Ювенальная юстиция: благо или «троянский конь»?

В Казани состоялось заседание круглого стола «Роль общественных, государственных организаций и СМИ в защите прав семьи и детей в РТ». Мероприятие, в ходе которого чиновники и социальные работники говорили об институте уполномоченных по правам ребенка и ювенальной юстиции, провела заместитель председателя Торгово-промышленной палаты РТ Татьяна Забегина.

Напомним, что в сентябре минувшего года в России Указом Президента РФ Дмитрия Медведева впервые введена должность федеральной государственной службы уполномоченного по правам ребенка. Еще раньше детские омбудсмены появились в российских регионах – сейчас их более 20.

В настоящее время вопрос о введении этой должности решается и в Татарстане. Ювенальную юстицию также успели «примерить на себя» несколько субъектов РФ. И хотя законодательно она не утверждена, ее внедрение уже идет полным ходом.

Для чего это нужно? «Для защиты прав детей», - дает ответ уполномоченный по правам человека в Татарстане Рашит Вагизов. По его словам, в западных странах не то что для несовершеннолетних, для сексменьшинств действуют специальные общественные институты, которые следят за соблюдением их прав. С грустью он констатировал факт роста проституции и наркомании среди несовершеннолетних россиян. Здесь стоит отметить, что в США и других западных странах внедрение ювенальной юстиции не уберегло подростков от этих негативных явлений, а вот от родительского ремня и душеспасительных бесед при первых признаках «свободной жизни» - даже очень.

По мнению члена Комитета ветеранов войны и военной службы Вахитовского района Казани Зинаиды Власовой, энергию чиновникам нужно направить, в первую очередь, на решение проблем нравственного воспитания детей. Несвоевременное «общественное сексуальное воспитание способствует растлению, а не просвещению молодежи. Она предложила убрать с телеэкранов сексуальные сцены, а также сцены насилия. За счет этого психика станет здоровее не только у детей, но и у взрослых. А заменив растлевающие детей телепрограммы и мультсериалы на созидательные, добрые и позитивные, можно добиться огромных успехов в борьбе со многими негативными явлениями. Кроме этого, важно создать достаточное количество бесплатных творческих кружков и секций. По мнению психологов, такое решение вопроса – реальная возможность снизить напряжение в обществе.

В ходе заседания также выступила замначальника отдела организации деятельности подразделений по делам несовершеннолетних МВД РТ Татьяна Уксусникова. Она озвучила статистику преступлений, совершенных по отношению к несовершеннолетним (свыше 3 тысяч в 2009 году). К слову, 100 уголовных дел было возбуждено по фактам жестокого обращения с детьми. «Наибольшее беспокойство вызывают случаи, связанные с сексуальным насилием в отношении несовершеннолетних. Это тот вид преступлений, который нередко остается скрытым», - считает она. По ее словам, в выявлении таких фактов МВД помогают социальные работники.

Психолог, эксперт кризисного центра «Фатима» Венера Ибрагимова сообщила, что ей и ее коллегам известна семья, в которой насилие совершается в отношении 3-летнего ребенка. А доказательства? Доказательств нет. В связи с этим прозвучал вопрос-пожелание: нельзя ли наделить социальных работников правом экстренного изъятия детей из семей при возникновении подозрений, так сказать, «до выяснения обстоятельств»? Казалось бы, благие намерения, но…

Во Франции, где несколько десятков лет действует ювенальная система, наделенная большими полномочиями, ошибочное изъятие детей из семей – распространенное явление. Россиянам памятен случай, произошедший с актрисой Натальей Захаровой, лишенной родительских прав.

Между тем, действующее в настоящее время российское законодательство предусматривает возможность экстренного изъятия несовершеннолетних - через суд. Как пояснила Татьяна Уксусникова, в случае необходимости органы опеки и попечительства на местах могут обратиться в суд с ходатайством. По закону, обращение должно быть рассмотрено в тот же день.

А что будет, если родители останутся вне принципа презумпции невиновности? Значит ли это, что готовится нормативная база для вмешательства в частную жизнь? И любой синяк, самостоятельно полученный ребенком во время игры, будет рассматриваться как свидетельство насилия в отношении него? А плач страдающего коликами младенца – как факт жестокого обращения? Не станет ли ювенальная юстиция инструментом борьбы с инакомыслием? Ответы на эти вопросы еще предстоит получить. В любом случае, выбор должен быть аргументированным – и не только со стороны узкого круга «посвященных», но, в первую очередь, со стороны российского населения.

Лилия Маркелова