Рустам ЯВАЕВ: «Я вырос на татарской музыке»

Рустам Яваев – молодой певец, обладающий редким тембром голоса – контр-тенор. Он родился и вырос в Астрахани. Как вокалист получил образование в Москве, проходил стажировку в Центре оперного пения Галины Вишневской. Рустам – лауреат всероссийских и международных конкурсов, дипломант конкурса И. Шакирова в Казани (2005 год).
На днях в рамках культурной программы Ассоциации предприятий малого и среднего бизнеса РТ музыкант посетил наш город. Представляем беседу корреспондента агентства «Татар-информ» с Рустамом Яваевым.

Рустам, расскажите, пожалуйста, о вашем приходе в музыку, с чего все началось?
Р.Я.: Мои родители – театралы, с детских лет меня воспитывали на пластинках и записях именно татарских народных песен. Татарская музыка очень сильно повлияла на меня.

Кто из композиторов особенно близок, чьи имена вы могли бы назвать?
Р.Я.: Для меня близки Назиб Жиганов, Рустем Яхин, Загид Хабибуллин и, естественно, Салих Сайдашев.

А к пласту народной музыки есть желание обратиться?
Р.Я.: Я всегда обращаюсь - в своих концертах несколько произведений всегда исполняю на татарском языке, включая и классическую музыку, и народные произведения, такие как «Тэфтиляу», «Кара урман», «Уел». В Риге, в Домском соборе, я исполнял аранжировку песни «Уел» с органом, было очень интересно, публика очень хорошо восприняла.

Певец контр-тенор – явление необычное, кто помог раскрыть и развить ваши уникальные способности?
Р.Я.: Помогли мне в этом мои родители, особенно мама, которая всегда направляла меня. Благодаря маме я окончил музыкальное училище, поехал потом в Москву, показался Ирине Константиновне Архиповой. Затем поступил в музыкальное училище, на дирижерско-хоровое отделение. Это стало базой, которая помогла в дальнейшем работать со многими дирижерами, режиссерами. Потом я выучился уже как вокалист в Московском педагогическом университете, закончил аспирантуру, защитил диссертацию по теме «Контр-тенор», прошел стажировку в Центре оперного пения Галины Вишневской.

Скажите, Рустам, существует ли определенная традиция взращивания контр-теноров и отличается ли она от классической вокальной школы?
Р.Я.: Вообще хочу сказать, что в России контр-тенор – это не обыденный голос, такие голоса первоначально развивались в XVI-XVII веках, тогда были кастраты и контр-тенора – это два пласта голосов, для которых писалась вся музыка в Европе. Традиционно мужские голоса исполняли лишь характерные партии, а вся музыка писалась именно для высоких мужских голосов, женщины в то время к пению не допускались, это считалось большим грехом. Сказать, что голос контр-тенор именно сейчас развивается, я не могу, он всегда был, просто в те времена был спрос на эти голоса, в XIX веке это уже прекратилось, опера писалась на женские голоса, которые превалировали. А сегодня идет возрождение такого голоса, то есть очень многие композиторы пишут для таких голосов – это и Бернстайн, и Бриттен, российский композитор Сергей Жуков. Но опять же мы берем пласт редко исполняемой музыки, ведь в основном, если брать оперу, то нашему слушателю привычнее композиторы традиционного «бельканто» - Верди, Россини, Беллини. Хотя Моцарт, Россини и Беллини еще застали последний период творчества кастратов и контр-теноров.

Вы работали в Коллегии старинной музыки при Московской консерватории, которая занимается пропагандой аутентичного исполнения старинной музыки, расскажите об этом опыте.
Р.Я.: Предложение поработать в Коллегии получил сразу же, как приехал в Москву, в то время ее возглавлял профессор-искусствовед Владимир Михайлович Сапонов. Коллегия занималась пропагандой старинной музыки, которую мы мало знаем – это Глюк, Скарлатти, Люлли, Рамо, мы пели неизвестные оперы Сальери, первые оперы Моцарта, Галуппи.

Теперь по поводу аутентичной манеры: я много слушал контр-теноров, исполняющих в этой технике. Могу сказать одно: она мне не близка. Чисто технически теряется богатство тембра, его краски, то есть голос становится беловатым, бедным, мало эмоциональным.

Меня учили именно нормальной постановке голоса, когда я пришел и начал исполнять в нормальной оперной традиции, мне сказали: вы не то делаете. Аутентичная манера позволяет петь только музыку старинную, только при хорошей акустике и только в небольших залах. Я считаю, что музыку Баха, Генделя, Моцарта нельзя петь в такой манере – это очень эмоциональная музыка.

То есть, вы не ограничиваете себя только старинной музыкой?
Р.Я.: Я не ограничиваю себя вообще в репертуаре: я исполняю музыку XVI и музыку XXI века.

В каких стилях и жанрах вы бы еще хотели себя попробовать?
Р.Я.: Я особо над этим не задумывался, но мне очень нравится хороший, классический джаз, но понимаете, здесь нужно исходить из голосовых возможностей и из того, как это будет у тебя звучать. У меня были записи тяжелого рока в слиянии с классическим вокалом, это было очень интересно и красиво.Но пока желания перейти на исполнение более современной музыки у меня нет. Недавно меня пригласили в театр «Современник» принять участие в постановке Кирилла Серебренникова. Это «Антоний и Клеопатра» Шекспира, в постановке также участвуют Чулпан Хаматова, Сергей Шакуров. Премьера должна состояться в октябре.

Как бы вы оценили в этой связи примеры звучания классической музыки в современной обработке у других исполнителей, Сары Брайтман или Эммы Шаплин, например?
Р.Я.: Я мало знаком с их творчеством, но пару раз слышал их выступления в Москве и могу сказать, что классического вокала там мало, это голоса под микрофон и фонограмму, голоса «на запись», как я это называю. Да, это неплохо, но на определенном уровне, говорить о том, что это какие-то великолепные голоса я бы не стал.

Как вы оказались в Центре оперного пения, что в вас привлекло Галину Павловну, ведь у вас не характерный для традиционной оперы тембр?
Р.Я.: Когда прослушивался у Галины Павловны, я немножко боялся, она – маститая певица, достаточно жесткий человек. Я пел ей Ратмира из «Руслана и Людмилы» и Зибеля из «Фауста» - это XIX век, спел полностью, после чего она мне сказала: «Рустам, вы отличаетесь от контр-теноров, у вас нормальный, естественный голос, нормальная физиология голоса» - для меня это была высокая оценка. Я очень благодарен Галине Павловне за то, что она увидела во мне потенциал оперного певца, и это дало мне возможность исполнять оперную музыку на очень больших сценах, при чем именно музыку XIX века – это партия Зибеля из «Фауста», Ратмир из оперы «Руслан и Людмила». В концертах исполнял арию Вани из «Ивана Сусанина», Леля из «Снегурочки», ариозо Басманного из «Опричника» Чайковского.

В своей книге Галина Вишневская высказывает мысль о том, что настоящей аудитории ценителей классической музыки, и в частности оперы, в нашей стране нет, что традиция эта была во многом утрачена. Согласны ли вы с этим мнением?
Р.Я.: Я с ней полностью согласен. И я думаю, что для певца важно умение публику подготовить. Одно дело, если ты выходишь и поешь несколько помпезных, блестящих арий, которые люди принимают на ура, если же это серьезная, глубокая музыка Малера, Вагнера, камерная музыка – тут надо думать. А публика у нас думать не любит, публика любит, чтобы ее веселили.

Расскажите, пожалуйста, о фестивале «Фаринелли-проект» в Латвии, на котором вы представляли Россию.
Р.Я.: Фестиваль проводится в Риге, концерты проходят в Домском соборе. Этот фестиваль интересен тем, что там представлены сразу несколько контр-теноров, и у публики есть возможность оценить достоинства каждого из них. Это всегда интересная музыка, артисты участвуют в общих действах, спектаклях, концертах.

Кто из коллег является для вас авторитетом?
Р.Я.: Здесь я назову имя Эрика Курмангалиева, это первый российский контр-тенор, который исполнял музыку XIX-XX века, музыку Шнитке, Щедрина. Мы дружим, перезваниваемся, он в свое время очень много дал мне дельных советов. Вообще такая взаимная поддержка очень важна, потому что в нашей стране очень жесткие стереотипы: считается, что если ты мужчина, то ты должен выйти и петь низким мужским голосом. А когда выходит мужчина и поет высоким тембром – это смешно, но женщина больших размеров, исполняющая мужскую партию меццо-сопрано – это не смешно, это нормально!

Что значит для вас участие в конкурсах?
Р.Я.: Для меня конкурс – определенная планка, которую я должен преодолеть, как в спорте. Это преодоление своих страхов, слабостей, задача, которую я должен выполнить, невзирая на плохое настроение, самочувствие или усталость. Конкурс – это, прежде всего борьба, борьба со своими амбициями. Посыл и ответственность во время выступления на конкурсе отличаются от посыла на концерте. Недавно я вернулся с международного конкурса «Янтарный соловей», который проходил в Калининграде, занял там третье место. Это достаточно солидный и известный конкурс камерной музыки.

Что необходимо, кроме наличия таланта, для становления певца?
Р.Я.: Могу сказать, что для певца очень много соблазнов растратить свой талант и голос впустую, это многочисленные «халтуры», которые дают большую нагрузку на голос. У меня были очень хорошие педагоги, я и сейчас продолжаю учиться. Многие же певцы, обладающие красивым тембром голоса, кидаются во всевозможные спектакли, поездки, перегружают свой голос. В результате при таком режиме работы певец очень быстро теряет главное – свой голос. Я хочу сказать, что для певца самое важное – это время, когда он должен отточить свое мастерство, свой голос, сделать хороший репертуар. И эту работу он должен на протяжении всей жизни отшлифовывать.

Расскажите, пожалуйста, о наиболее сильном эстетическом впечатлении.
Р.Я.: Недавно посмотрел фильм о выдающемся пианисте Владимире Горовице и был потрясен: в 80 лет у него совершенно молодые глаза! Человек с душой ребенка, влюбленный в искусство и музыку, я смотрел в эти голубые глаза и просто завидовал белой завистью.

Большое впечатление произвело выступление оперной певицы Джесси Норман в Москве.

Читать мне совершенно некогда, читаю в основном литературу, посвящённую тому или иному произведению. Недавно прочитал книгу о жизни и творчестве Ференца Листа.

Вы ведете очень активную концертную деятельность в России и за рубежом. Какое впечатление на вас производит Казань – люди, история, традиции, архитектура?
Р.Я.: Прежде всего, сталкиваешься с татарской культурой, которой мне не хватает. Я был воспитан в татарской семье, мне сейчас не хватает звуков народной песни, речи. Я очень скучаю по этому. Тем более это обидно, что в 2005 году на конкурсе Ильгама Шакирова, в котором я принял участие, мною никто не заинтересовался. Моя мечта – сделать концерт – посвящение таким классикам татарской музыки, как Рустем Яхин, Салих Сайдашев, Назиб Жиганов, Александр Ключарев.

Есть ли диски с записями ваших выступлений?
Р.Я.: У меня вышло два диска. Первый - с записью моего выступления в Домском соборе в Риге, второй – это концерт в Рижском оперном театре. Сейчас должен выйти диск с записями выпускников Центра оперного пения Г. Вишневской, в который будут включены два произведения в моём исполнении – это куплеты и романс Зибеля из оперы «Фауст».

Самая большая моя мечта – это записать диск с татарской музыкой, ведь с нее началось мое развитие как музыканта, и именно она дала толчок моей дальнейшей деятельности.

Как вы отдыхаете?
Р.Я. Я приехал в Казань, и это для меня уже отдых. Здесь замечательная архитектура. Вообще, после празднования 1000-летия город сильно преобразился. Я посетил ряд городских музеев. Смена обстановки и есть отдых, ибо отдыхать мне просто некогда. Работа с профессионалами – тоже отдых, ибо ты питаешься этой энергетикой и получаешь удовольствие от самого процесса. Специально куда-то отдыхать я не хожу. Я отдыхаю, когда бываю на родине в Астрахани. Правда, бываю там достаточно редко.

Какую музыку слушаете для себя?
Р.Я.: Трудно сказать. Специальных предпочтений у меня нет. Когда я отдыхаю, то музыку вообще не слушаю. А вот перед концертом, например, всегда выезжаю в лес, дышу свежим воздухом. Когда в тебе постоянно звучит музыка, у тебя много работы, общение с природой придаёт мне силы.

Каковы ваши ближайшие творческие планы?
Р.Я.: Надолго вперед стараюсь не загадывать, а вот ближайшие планы - 19 августа я даю концерт в Домском соборе в Риге, готовлю роль Фёдора в опере «Борис Годунов», постановка которой должна состояться в Большом театре. В начале октября состоится премьера для широкой публики в театре «Современник» пьесы У. Шекспира «Антоний и Клеопатра» в постановке Кирилла Серебрянникова.

Рустам, спасибо за интересную беседу.

Материал подготовила Айсылу Мирханова